ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА (к роману "Генерал мертвой армии")

    Как роман был впервые опубликован в Советском Союзе

     Когда я начал переводить «Генерала мертвой армии», никаких шансов на опубликование этого романа в Советском Союзе не было. Это было в середине 80-х, уже началась перестройка, но еще существовал СССР, и все важные решения в стране принимались в ЦК КПСС. В стране была еще пара переводчиков, которые могли бы перевести «Генерала» с албанского языка, но жили они в Москве, а московские переводчики - люди серьезные и бесполезной работой не занимаются, они переводят только то, что можно опубликовать, и только при наличии договора с издательством. Желательно при этом предварительно получить аванс.
     Тогда казалось, что советская власть - навсегда, и в ближайшие сто лет ничего не изменится. Ни уже появившиеся откуда-то доморощенные астрологи, ни популярные фантасты (вроде братьев Стругацких) не обладали достаточной фантазией, чтобы вообразить изменения, которые произойдут через десяток лет. В фантастических романах могли в будущем происходить самые диковинные события, но власть по-прежнему принадлежала парткомам, райкомам и горкомам коммунистической партии.
     Поэтому серьезные люди, имевшие связи в ЦК КПСС, авторитетно уверяли меня: Исмаиля Кадарэ в Советском Союзе не напечатают никогда. (Замечу в скобках: имя писателя пишется именно так, а не так, как его транскрибировали в многочисленных сообщениях о награждении Букеровской премией. «Л» в конце имени мягкое, и по-русски должно писаться с мягким знаком, потому что для твердого «л» в албанском языке есть отдельная буква, а фамилия произносится с ударением на последний слог). Публикация Кадарэ в СССР представлялась делом совершенно немыслимым. Он был персоной нон-грата. А как же еще - советская власть его учила (он стажировался в Литературном институте в Москве), а он, после разрыва отношений СССР и Албании, написал несколько романов, в которых высказал свое собственное мнение о поведении советских руководителей тех времен, то есть допустил «клеветнические измышления о советском общественном и государственном строе», как это тогда формулировали в уголовном кодексе. С точки зрения советской власти он был изменником.
     Я был человеком, очевидно, недостаточно серьезным, и взялся за перевод на свой страх и риск. Мне просто понравился роман. В те времена Кадарэ еще не эмигрировал во Францию, его еще не выдвигали на Нобелевскую премию, он еще не получил Международную Букеровскую премию, критики еще не сравнивали его с Гомером, но было совершенно ясно, что это писатель не просто европейского, а мирового уровня. Поэтому рано или поздно его должны начать издавать не только во Франции, Италии, США и многих других странах, но и в СССР. Я был в этом совершенно уверен. Я, естественно, не знал, что скоро никакого СССР больше не будет.
     Жизнь менялась невероятно быстро - то, что в 1985 году казалось совершенно немыслимым, а в 1986 году вызывало обоснованные сомнения, в 1987 уже всерьез рассматривалось в редакции журнала «Иностранная литература», а в 1989 стало фактом: «Генерал мертвой армии» был опубликован, пусть и в несколько сокращенном журнальном варианте. Да и перевод был выполнен по одному из ранних вариантов романа, изданному в Югославии на албанском языке. Других просто не было.
     Потом начались смутные годы: издательства реорганизовывались, приватизировались, лихорадочно печатали ранее запрещенные антисоветские книги, затем более коммерчески выгодные зарубежные детективы, женские романы, кулинарные справочники, затем иронические детективы, плутографические романы о буднях миллиардеров… Серьезная литература как-то не вписывалась в рамки коммерческих жанров. И все-таки я верил, что когда-нибудь читатели возьмут в руки не одноразовые иронические детективы, не триллеры и прочие сугубо жанровые произведения, а просто хорошие книги, написанные человеческим языком настоящими живыми писателями, а не безликими коллективными «издательскими проектами». Книги, которые можно даже иногда перечитывать. И среди этих книг свое достойное место займут произведения Исмаиля Кадарэ.

    Как весь мир узнал о том, что Кадарэ - великий писатель

     Кадарэ мог остаться никому не известным писателем, живущим в маленькой балканской стране, если бы не случай. В Албании его издавали мало, а за границей о нем ничего даже и не слышали. Помогло чудо - после II Мировой войны в Албанию вернулся Юсуф Вриони, эмигрант, получивший образование во Франции. Он мечтал участвовать в восстановлении своей страны после войны. Коммунистические власти не оценили его патриотического порыва. Его сразу бросили в тюрьму, как представителя враждебных классов. Там, просто чтобы не сойти с ума, он стал переводить на французский язык книги Кадарэ. Очевидно, он попал в приличную тюрьму, где можно было заниматься литературной работой. Если бы он работал в каменоломнях с утра до вечера, возможно, судьба Кадарэ сложилась бы совсем по-другому. Вриони перевел все произведения Кадарэ, появившиеся на свет до 2002 года, когда преданный переводчик умер.
     Перевод «Генерала мертвой армии» был тайно вывезен во Францию и издан там, затем его издали в Италии, и по его мотивам был снят фильм с Марчелло Мастрояни в главной роли… Исмаилю Кадарэ была обеспечена своего рода «охранная грамота» - он был практически единственным албанцем, о котором слышали за пределами его страны, если не считать Энвера Ходжу. Ему удалось сначала нелегально вывезти во Францию и другие свои романы, замаскированные под переводы с немецкого, а затем и самому эмигрировать во Францию.

    Международная Букеровская премия - соревнование живых классиков

     Букеровская премия издавна считалась знаком качества для англоязычных писателей, этой премией награждаются лучшие романы англоязычного мира (что для британцев и американцев является синонимом мира цивилизованного).
     И вот, в один прекрасный день организаторам пришла в голову светлая мысль, что великие писатели могут быть не только в Англии и США, но и в других, иногда весьма даже экзотических странах. Хотя, разумеется, речь идет только о тех, чьи произведения переведены на английский язык. Потому что великим писателем, классиком мировой литературы может быть только тот, кого перевели на английский. Это понятно само собой. Потому что если, к примеру, в тропических джунглях Африки сидит гениальный писатель и пишет великие романы на никому не известном языке, он зря старается - Букеровской премии ему не видать, ясное дело. Он находится вне культурного контекста.
     Для включения в список кандидатов на получение первой в истории Международной Букеровской премии выбрали лучших в мире писателей из самых разных уголков земного шара. Впрочем, англоязычных писателей тоже включили, несмотря на то, что у них есть свой отдельный Букер. С одной стороны, это как бы нарушение правил, а с другой, ставит Международную Букеровскую премию на более высокую ступень по сравнению с обычной ежегодной британской Букеровской премией. Итак, в список попали такие титаны как колумбиец Габриэль Гарсиа Маркес, лауреат Нобелевской премии по литературе Гюнтер Грасс, американец Джон Апдайк, живущий во Франции чешский писатель Милан Кундера, поляк Станислав Лем, египтянин Нагиб Махфуз, японец Кензабуро Оэ, и многие другие известные писатели: Дорис Лессинг, Иэн Макьюэн, Мьюриэл Спарк…
     Классик американской литературы Сол Беллоу, включенный в этот список, к сожалению, умер до вынесения решения жюри, и был из списка исключен: премия вручается только живым классикам.
     И вот, премия была присуждена Кадарэ - может быть, свою роль сыграло то обстоятельство, что он уже полтора десятка раз выдвигался на Нобелевскую премию по литературе, но так ее и не получил. Кадарэ досталось 60 тысяч фунтов стерлингов и право вручить еще 15 тысяч фунтов стерлингов одному из переводчиков своих произведений (подразумевалось, хотя прямо и не говорилось, что именно на английский язык). Переводчик премию получил, хотя албанского языка не знал и переводил с французских переводов. У нас в сети, кстати, весьма популярна уничижительная фраза: «Выучи албанский!», подразумевающая заведомую невыполнимость этой рекомендации. Ну нет в англоязычном универсуме квалифицированных литературных переводчиков, владеющих албанским языком (то есть теоретически есть люди, которые могли бы это сделать, но они ни за что не станут работать за те деньги, которые платят переводчикам художественной литературы)…

    Трудности пере-перевода

     Большинство переводов романов Кадарэ на разные языки было сделано с классических переводов на французский Вриони, вновь увидевшего Францию только перед самой смертью в 2002 году. Впрочем, иногда романы Кадарэ переводились и непосредственно с албанского, например, в Германии и России (я имею в виду, конечно, вот этот самый перевод).
     В Голландии власти платили двум опытным переводчикам хорошую зарплату два года только для того, чтобы те поехали в Албанию и выучили албанский язык, и смогли потом квалифицированно перевести книги Кадарэ. Во Франции продолжается издание уникального параллельного двуязычного собрания сочинений Кадарэ - на албанском и французском языках, и вышло уже 12 томов.
     В англоязычном мире переводчиков не нашлось, и премию получил пере-переводчик (retranslater) Дэвид Беллос - так он назвал себя сам в своей статье “The Englishing of Ismail Kadare”, честно признавшись в том, что взялся за это невиданное в профессиональной переводческой среде дело (хотя и не владел этим «странным и сложным языком») только потому, что шедевры Кадарэ непременно нужно было издать на английском языке, а также потому, что сам автор против этого совершенно не возражал. У автора, я полагаю, могло быть еще одно меркантильное соображение - Албания присоединилась к конвенции об авторских правах только в 1994 году, и все, что было издано в Албании на албанском языке до этого, является общественным достоянием и никак не охраняется. А вот переводы на французский - охраняются, и французские издатели следят за тем, чтобы автор получил причитающийся ему гонорар. Для писателя, еще не получившего Нобелевскую премию, это очень важно.

    Генерал и его мертвая армия

     Кадарэ получил Букеровскую премию по совокупности трудов, а написал он большое количество романов, сборников статей, литературоведческих размышлений и даже поэтических сборников. Вот, к примеру, в первом своем сборнике лирических стихотворений («Юношеские вдохновения», 1954) он обильно использует в качестве эпиграфов строки Пушкина, Лермонтова, Светлова, признается в любви к Москве (в которой он тогда еще не успел побывать), и товарищу Сталину, который «нет, не умер, а продолжает жить и вдохновлять нас мудрыми словами». Совершенно очевидно, что этот сборник восемнадцатилетнего поэта не фигурирует в списке шедевров албанского диссидента и классика мировой литературы. Никто и никогда не будет переводить эти стихи ни на какие языки мира. Разве что из чисто литературоведческого интереса - вот, мол, из какого сора растут букеровские лауреаты!
     Меньше чем через десять лет после этих жизнерадостных коммунистических стихов Кадарэ опубликует большой сорокастраничный рассказ (или, если хотите, повесть) «Генерал мертвой армии», который после ряда переделок станет романом, опубликованным в 1963 году, переведенным сначала в Болгарии, потом во Франции, далее - везде…
     Впрочем, Кадарэ - фигура достаточно сложная. Нельзя сказать, что он сильно страдал от притеснений коммунистического режима - хотя в середине 70-х года три его не печатали, все-таки его романы издавались, одно время он был даже депутатом Народного собрания и регулярно ездил за границу. К нему неплохо относился сам товарищ Энвер Ходжа. Хотя, конечно, в жизни писателя, живущего в социалистической стране, есть много неприятных моментов - необходимость посещения партсобраний, «товарищеская» критика братьев по литературному цеху, необходимость создания «актуальных» произведений и т.д. Невольно станешь глубоко в душе диссидентом и подготовишься морально к тому, чтобы при первом удобном случае попросить политического убежища там, где можно спокойно сидеть по утрам в кафе, пить кофе и писать в блокноте все, что только вздумается.

    Зачем переписывать романы

     Книги сейчас выходят ежегодно в огромных количествах, их рекламируют, продают некоторое запланированное количество, и успешно забывают о них уже в следующем квартале.
Новый год - новые книги.
     Понятно, что никакие современные авторы многотиражных книг их не переписывают раз за разом, добиваясь решения каких-то там художественных задач. Они их, боюсь, обычно даже не перечитывают в процессе работы, а пишут, как буквы лягут. Иначе нельзя успеть написать за год полдесятка романов. Никто, впрочем, и не рассчитывает, что эти книги будут читать через десять и тем более через сорок лет. На такой срок рассчитаны другие книги - так называемая «нетленка», то есть книги, входящие в золотой фонд мировой литературы.
      Трудно сказать, сколько раз Кадарэ переписывал «Генерала мертвой армии». Не один раз, это точно. Я переводил один из первых вариантов романа в начале 80-х годов прошлого века (он был опубликован с некоторыми сокращениями в журнале «Иностранная литература») - просто потому, что такой удалось достать, привезли из Югославии. Данный перевод сделан по последнему албанскому изданию, хотя у Кадарэ сейчас выходит в Париже многотомное собрание сочинений на двух языках, албанском и французском. Вот в этом издании, несомненно, будет самый окончательный, академический, так сказать, вариант романа. Если автор не решит внести еще какие-то изменения впоследствии.
     Так что я знаю совершенно точно, дословно, так сказать, какие изменения Кадарэ внес в текст романа, и могу делать какие-то предварительные обобщения.
     Самое заметное изменение - это изменение точки зрения автора. Не в смысле «было хорошо, стало плохо» или «воспевали коммунизм, а теперь ругаем». Подобные категории неприменимы к творчеству Кадарэ в принципе. А в смысле - откуда он рассматривает происходящие события. Когда он писал первый вариант, он жил в Албании, и заграница была для него за железным занавесом. Если, конечно, не считать заграницей Советский Союз, где он стажировался в Литературном институте. Но нам хорошо известно, что Советский Союз - никакая не заграница, а такая же Албания, только большая.
     Первый вариант - это роман, написанный албанским автором для албанцев (не будем даже рассматривать фактор наличия коммунистической цензуры - это в данном контексте нерелевантно, поскольку речь идет о «нетленке») об иностранце, приезжающем в Албанию. То есть, все, что происходит в Албании - естественно и привычно, это некая данность, в которую попадает странный персонаж из неназываемой заграницы. То есть, нам не надо объяснять, что такое райком партии, мы тут живем, и нам интересно представить, что может подумать обо всем этом приехавший иностранный генерал.
     Последний вариант - роман о таинственной Албании, написанный европейским писателем для европейцев. Кадарэ давно уже больше времени проводит в Париже, чем в Тиране, и то, что представлялось ему далекой заграницей, стало для него привычной обыденностью. А вот европейскому читателю настоящей экзотикой представляются даже такие банальные для албанцев (да и для нас) сценки, как нежелание кондуктора в автобусе давать сдачу со столековой бумажки.
     Исчезли из романа пассажи о цивилизации и комфорте, выдававшие тайные стремления автора вырваться из коммунистической серости в яркую заграничную жизнь - хотя остался эпизодический персонаж, что-то упорно пишущий в толстой тетрадке, сидя в баре гостиницы «Дайти», чуть ли не единственном месте в Албании, где можно было поиграть в заграницу. Туда, собственно говоря, пускали только иностранцев, располагающих конвертируемой валютой. Ну, может быть, по знакомству пускали и знаменитых писателей. Я подозреваю, что это он сам, Кадарэ, сидит там, наслаждаясь европейским комфортом, играя в европейского писателя, и пишет в тетрадке свой роман, и замечает зашедшего в бар генерала в роскошном иностранном мундире. Теперь Кадарэ по утрам ходит в одно и то же парижское кафе на углу rue de Medicis и бульвара Sent-Michel и пьет там кофе, склонившись над блокнотом. Его мечта сбылась. Он и в самом деле стал известным европейским писателем.
     Исчезли многочисленные мелкие реалии, связанные с полувековым коммунистическим периодом истории Албании, страна стала вневременной, исконной Албанией, где родоплеменные отношения и кодекс поведения горца важнее решений последнего пленума компартии или рекомендаций комиссаров Совета Европы.
     Исчезла совершенно фантасмагорическая сцена, в которой два пьяных натовских генерала, сидя ночью в гостиничном номере, устраивают войну двух мертвых армий - на нарисованной карте сражаются солдаты, погибшие во время Второй мировой войны. Наверное, политкорректные французские издатели намекнули автору, что это перебор. А может, автор и сам решил убрать эту сцену по зрелом размышлении.
     В то же время язык романа стал более албанским - автор старательно заменил многие общеевропейские слова их албанскими синонимами. В переводе, впрочем, этого заметить нельзя, потому что переводить их приходится все теми же самыми русскими словами. Ну, это, к примеру, как если бы слово «отель» везде заменить словом «гостиница».
     Таким образом, роман стал более европейским по содержанию, и более албанским по языку. Я вообще подозреваю, что Кадарэ во многом создал современный албанский литературный язык, как у нас Пушкин. Когда он умрет, его тексты тут же станут каноническими, и на их основе будут создаваться толковые нормативные словари албанского языка. Впрочем, сейчас уже так и происходит.

    Актуализация текста

     Чтобы сделать роман остросовременным и затрагивающим самые больные точки нашего общества, достаточно везде в тексте заменить слово «Албания» на слово «Чечня». Или «Афганистан». Да, собственно говоря, и актуализировать ничего не нужно - солдат, павших во время Великой отечественной войны, не всех еще нашли и вернули родным. Честно говоря, и особых усилий в государственном масштабе к этому никто не прикладывал. А если начать собирать по Европе наших павших солдат, речь пойдет уже не об одной армии, а о целых фронтах, о миллионах маленьких гробов и бесконечных караванах грузовиков, везущих их на родину. Может быть, когда-нибудь это произойдет.

    Между Джойсом и Кафкой

     На полках британских книжных магазинов - не на тех, где стоят горячие бестселлеры прошлой недели, а там, где классика - романы Кадарэ стоят, как и положено по алфавиту, между произведениями Джеймса Джойса и Франца Кафки. Вполне достойное соседство, хотя, если верить критикам, место Кадарэ чуть левее - ближе к Гомеру. Странно даже подумать, что русскоязычный читатель не имеет практически никакого представления о творчестве классика мировой литературы, которого сравнивают с Гомером. Надеюсь, эта ситуация изменится, и книги Кадарэ займут подобающее им место и на полках российских магазинов - интересно будет взглянуть, чьи книги окажутся по соседству.

    Еще не переведены

     Еще не переведены на русский язык даже самые известные книги Кадарэ: «Свадьба» (1968), «Крепость» (1970), «Хроника в камне» (1971), «Мост с тремя арками» (1978), «Сломанный апрель» (1978), «Дворец снов» (1981), «Концерт в конце зимы» (1988), «Досье на некоего Г.» (1990), «Пирамида» (1992), «Спиритус» (1996), «Похищение царского сна» (1999), «Холодные мартовские цветы» (2000), «Жизнь, игра и смерть Люля Мазреку» (2002), «Преемник» (2005) - и это только наиболее популярные на Западе названия.

Василий Тюхин

Поддержка сайта - EduWOW! [education_worldwide]